– Где мы? – спросил Чарльз Уоллес.

– Мы здесь, – нетерпеливо ответил единорог.

– Здесь?

Гаудиор фыркнул:

– Ты что, не узнаешь?

Чарльз Уоллес оглядел незнакомую местность. Папоротники тянули листья к небу, словно пили синеву. Деревья вздымали ветви, будто стремясь поймать ветер.

Мальчик повернулся к Гаудиору:

– Я никогда прежде здесь не бывал.

Гаудиор озадаченно покачал головой:

– Но это твое собственное Где, хотя и не твое Когда.

– Мое что?

– Твое собственное Где. Ты стоял здесь и взывал к Небесам, и тебе послали меня.

И снова Чарльз Уоллес огляделся и покачал головой.

– Ну да, это Когда сильно другое, – уступил Гаудиор. – Ты не привык двигаться во времени?

– Я двигался во времени пятнадцать лет.

– Но только в одном направлении.

– А! – Мальчик наконец понял. – Это не мое время, да? Ты имеешь в виду, что мы в том же самом месте, где звездный валун, и лес, и дом, но в другом времени?

– Единорогам легче двигаться во времени, чем в пространстве. Пока мы не узнаем точнее, что нам надлежит сделать, я буду чувствовать себя увереннее, если мы будем оставаться в том же Где.

– Так ты знаешь, где мы? Ну то есть когда? В прошлом или в будущем?

– Я думаю, ты назвал бы это Когда «Давным-давно».

– Так мы не в настоящем времени…

– Конечно в настоящем. Где мы, там и настоящее время.

– Мы не в моем настоящем. Не в том Когда, когда ты пришел ко мне.

– Когда ты призвал меня, – поправил его Гаудиор. – Когда – не имеет значения. Важно то, что происходит в этом Когда. Ты готов двигаться дальше?

– Но… ты же сказал, что мы будем здесь? Там, где был звездный валун – ну то есть будет.

– Да, сказал. – Гаудиор ударил копытом по буйной зелени молодой травы. – Если ты намерен исполнить то, что тебя попросили исполнить, тебе придется путешествовать взад-вперед.

– Взад-вперед во времени?

– Во времени, да. И в людях.

Чарльз Уоллес изумленно посмотрел на него.

– Что?

– Тебя призвали найти одно из Могло-Бы-Быть, и чтобы сделать это, тебе придется Погружаться в других людей.

– Погружаться? Но я не знаю, получится ли у меня…

– А почему нет? – удивился Гаудиор.

– Но… если я мысленно Погружусь в кого-то, что станется с моим телом?

– О нем позаботятся.

– А я вернусь обратно?

– Если все пройдет хорошо.

– А если не все пройдет хорошо?

– Будем твердо надеяться, что все пройдет хорошо.

Чарльз Уоллес обхватил себя руками, словно пытаясь согреться:

– Ты удивляешься, что я боюсь?

– Конечно ты боишься. Я тоже боюсь.

– Гаудиор, это очень страшно, когда тебе небрежно говорят, что ты должен отправиться в чье-то чужое тело. Что будет со мной?

– Я точно не знаю. Но ты не сгинешь. Ты останешься собой. Если все пройдет хорошо.

– Но я буду и кем-то другим тоже?

– Если достаточно откроешься.

– Если я буду в теле другого человека, мне придется быть сильным за нас двоих?

– Возможно, – заметил Гаудиор, – что из вас двоих сильнее окажется хозяин тела. Ты согласен?

– Не знаю…

– Похоже, – сказал Гаудиор, – что тебя призвали. А призыв никогда не делается наугад, он всегда сообразен цели.

– Какой цели?

Гаудиор не ответил на это, но сказал:

– Похоже, у тебя талант к Погружению.

– Но я никогда…

– Разве ты не умеешь Погружаться в мысли сестры?

– Ну, когда мы вникаем – немного да. Но я же не буквально вхожу в Мег или становлюсь ею. Я остаюсь собой.

– Остаешься ли?

Чарльз Уоллес задумался:

– Когда я вникаю с Мег, я полностью осознаю ее. А когда она вникает со мной, она больше осознает меня, чем себя. Думаю, вникание в чем-то подобно твоему Погружению. Да, так немного меньше страшно.

Гаудиор тряхнул бородкой.

– Ныне ты призван Погрузиться до глубочайших пределов. А я призван помочь тебе. – Свет его рога замерцал и потускнел. – Ты видел начало.

– Да.

– И ты видел, как разрушитель почти с самого начала пытался испортить древнюю гармонию?

– Откуда взялся этот разрушитель?

– Из блага, конечно же. Эхтр желал всю славу загрести себе, а когда такое происходит, добро перестает быть добром. А за первым эхтром последовали другие. Куда бы ни пошли эхтры, тени следуют за ними и пытаются проехаться на ветре. Существуют места, где никто и не слыхал про древнюю гармонию. Но там всегда существует момент, в котором есть Могло-Бы-Быть. И нам нужно отыскать Могло-Бы-Быть, которое приведет нас к данному конкретному злу. Я видел множество Могло-Бы-Быть. Если бы выбрали вон то и то, тогда вот этого не случилось бы. Если бы то и то было сделано, тогда свет трудился бы совместно с тьмой, а не страдал от нее. Такое возможно, если ты сможешь перейти в момент Могло-Бы-Быть и изменить это.

Пальцы Чарльза Уоллеса крепче сжались на серебряной гриве.

– Я понимаю, что не смогу предотвратить катастрофу лишь потому, что мне это велела сделать миссис О’Киф. Может, я и самонадеянный, но не настолько же! Но моя сестра ждет ребенка, и я могу быть достаточно сильным, чтобы ради нее попытаться отвести беду. А миссис О’Киф дала мне Слово… – Чарльз Уоллес оглядел яркую зелень вокруг. Хотя на нем до сих пор были ботинки и теплый норвежский анорак, он не испытывал неудобств. Внезапно вокруг зазвучала песня, и на деревья опустилась стайка золотистых птиц. – Кстати, а где мы? Насколько давно?

– Давно. Я перенес нас в до всех Могло-Бы-Быть этой планеты, до того как появились люди, начали ссориться и научились убивать.

– Как мы попали сюда, в Давно?

– Вместе с ветром. Ветер веет где хочет.

– Он принес нас туда… в Когда, куда ты хотел?

Свет единорожьего рога запульсировал, и свет этот, заключивший в себе синеву неба, отразился в глазах Чарльза Уоллеса.

– До того как гармонии были нарушены, единороги и ветра танцевали вместе, радостно и без страха. Теперь эхтры жаждут завладеть ветром, как и всем прочим, так что случаются моменты, когда они скачут на ветре и превращают его в торнадо, и ты можешь радоваться, что мы ехали не на таком ветре – это всегда рискованно. Но мы попали в то Когда, куда я хотел, и у нас есть немного времени, чтобы перевести дыхание.